Ингаляции оксида азота улучшают состояние пациентов с пневмонией COVID-19

Согласно результатам, опубликованным в American Journal of Respiratory and Critical Care Medicine и на медицинском портале Healio, у взрослых, получавших искусственную вентиляцию легких при пневмонии, вызванной COVID-19, наблюдалось улучшение оксигенации при вдыхании высоких доз оксида азота¹. “Наше текущее исследование бросает вызов традиционному пониманию роли оксида азота, который ранее рассматривался в основном как спасательная терапия при рефрактерной гипоксемии при дыхательной недостаточности”, - пишут авторы.

В многоцентровом, одиночном слепом, рандомизированном, контролируемом клиническом исследовании фазы 2 они обследовали 193 взрослых (средний возраст 62 года; 33,7% женщин) с пневмонией COVID-19, находящихся на искусственной вентиляции легких, чтобы выяснить, улучшается ли артериальная оксигенация (PaO2/FiO2) при вдыхании высоких доз оксида азота (n = 94) по сравнению с обычным лечением (n = 99) через 48 часов. Пациенты в группе лечения получали 80 частей на миллион (ppm) оксида азота в течение 48 часов, затем дозу снижали до 40 частей на миллион до устранения тяжелой гипоксемии.

Исследователи также сравнили время достижения PaO2/FiO2 более 300 мм рт.ст. в течение как минимум 24 часов, количество пациентов, достигших этого рубежа к 28-му дню, и смертность как на 28-й, так и на 90-й день между двумя группами лечения.

Исходно в группе лечения PaO2/FiO2 было ниже, чем в группе обычного лечения (177 мм рт.ст. против 195 мм рт.ст.).

На 48-часовой отметке исследователи обнаружили более выраженное улучшение показателей PaO2/FiO2 у пациентов, получавших ингаляционный оксид азота, по сравнению с теми, кто получал обычную медицинскую помощь (среднее изменение составило 28,3 мм рт.ст. против -1,4 мм рт.ст.).

Группе, получавшей ингаляционный оксид азота, потребовалось немного больше времени, чтобы достичь PaO2/FiO2 более 300 мм рт.ст., которое поддерживалось в течение 24 часов, по сравнению с группой обычного лечения (в среднем 8,7 дня против 8,4 дня); однако больше пациентов из группы лечения достигли этого уровня артериальной оксигенации на 28-й день (27,7% против 17,2%). По данным исследователей, прием высоких доз ингаляционного оксида азота соответствовал 98,1% вероятности достижения PaO2/FiO2 более 300 мм рт.ст..

Показатели смертности от всех причин были сходными между пациентами в группе ингаляционного оксида азота и пациентами в группе обычного лечения как на 28-й день (28,7% против 27,3%), так и на 90-й день (34% против 32,3%). Исследователи также не обнаружили каких-либо существенных различий в продолжительности искусственной вентиляции легких.

Кроме того, по словам исследователей, пациенты, получавшие терапию оксидом азота, не испытывали каких-либо серьезных побочных эффектов.

У пациентов из общей когорты исследователи собрали плазму и мокроту – у 17 пациентов в группе оксида азота и у 20 пациентов в группе обычного лечения, чтобы сравнить среднюю вирусную нагрузку между двумя группами.

Хотя исследователи обнаружили сопоставимые средние вирусные нагрузки как в плазме, так и в мокроте, взятых после рандомизации, у пациентов, получавших ингаляционный оксид азота, наблюдалось более выраженное снижение вирусной нагрузки в плазме (изменение за единицу времени = -0,21; различия в группах = -0,3) и вирусной нагрузкой мокроты (изменение в единицу времени = -0,13; групповые различия = 0,29) с течением времени по сравнению с теми, кто получал обычную медицинскую помощь.

В дополнение к этим выводам исследователи заметили, что у пациентов, получавших ингаляционный оксид азота, через 90 дней было меньше неврологических признаков и симптомов, чем у тех, кто получал обычную медицинскую помощь (4,2% против 17,2%), а также меньше сенсорных симптомов (0% против 14,1%).

“Удивительно, но наши результаты показывают, что терапия оксидом азота может быть более полезной при введении в высоких дозах на ранних стадиях COVID-19 (и, возможно, респираторных инфекционных заболеваний)”, - сказал ведущий автор. “Это открытие особенно важно, поскольку оксид азота является известной эндогенной молекулой с широким антимикробным спектром”.